Д. Силаев, редактор

Засиделся ты, Парамоша (продолжение)

Я не буду живописать, к чему привел градостроительный «игорный уклон» в нашем городе, и отношу читателей к началу статьи в № 9/98 и к статье «Автоматы игорные – жертвы настоящие».

Безусловно, вешать «всех дохлых собак» в градостроительной «руинизации» на одного главного архитектора Всеволожского района Акопяна, было бы не этично. Разумеется, главную роль играли и играют руководители местной власти. Но если архитектор подписался под собственным бессилием, непрофессионализмом, которое ему навязали сверху, или заставили подписаться в угоду корыстным и сиюминутным интересам, ему пора уходить из профессии…

Каждый день в нашей редакции раздаются телефонные звонки, приходят письма с возмущением по поводу того, что в городе и районе идет хищническая вырубка леса, бульдозерные ножи срывают склоны холмов и засыпают ручьи и болотца в угоду «нового русского пейзажа».

Что можно сказать по этому поводу?

У каждого города, история которого уходит в глубь веков, есть свой особый колорит. Был он и у Всеволожска.

Покрытые снегом сосны окружали станционный вокзал и православную церковь. Затерялся в старом усадебном парке таинственный Красный замок. Тенистые аллеи и дачные особняки начала прошлого столетия создавали особый провинциальный налет, который поражал тем, что он сохранился буквально в нескольких километрах от блистательного Петербурга. Рябовская и Оккервильская волости, Ильинка и Софиевка, Ракси и Отрада: эта градостроительная история еще недавно была жива в нашем городе.

"Ко Всеволожску применимо, пожалуй, определение "город-лес". В самом деле, повсюду - между домами, вдоль городских улиц - высятся ряды стройных елей и сосен; тут и там встречаются островки берез, дубов, кленов. Даже железнодорожный путь, рассекающий город на протяжении восьми с лишним километров, почти целиком идет вдоль густого зеленого коридора. Крупные лесные массивы вторгаются в пределы города - в микрорайоны Бернгардовка и Мельничный Ручей, создавая на городских окраинах уютные уголки природы с живописными озерами..." - так писали в 1975 году журналисты газеты «Невская заря» - патриоты малой родины И.В. Венцель и Н.Д. Солохин.

Сегодня такого не напишешь, даже если обладаешь изрядной долей фантазии.

«Кавказский кипарис», переселившись на Всеволожскую землю, словно задался целью – превратить ее в лермонтовский утес с одинокой сосной.

И он преуспел. Всеволожск из зеленого города превратился в серый конгломерат. Корбюзье из аула штампует проекты, которые дают «добро» «на утилизацию» северной природы и красоты нашего города.

В его бытность исчезли целые зеленые массивы в микрорайонах Бернгардовка и Мельничный Ручей, вырублены ровесники Санкт-Петербурга в Румболово, вырубаются в лесопарковой зоне «Достоевская». Всеволожский проспект и Колтушское шоссе «урбанизируются» каждый день. Каждый день под нашим носом сосны превращаются в пни, а пни в кирпичную кладку или бетонный бастион.

Цивилизацию не остановишь – вот его трафаретный ответ. Это очевидно. Также очевидно, что нет ничего проще с точки зрения уважения к природе и будущему, чем составить такой проект, чтобы деревья не мешали, а помогли создать неповторимый облик пространства вокруг нового здания. А вместо этого мы с вами лицезреем супермаркет с колониальным товаром и юридическую контору, банк и агентство недвижимости, склады и ангары, за которые вряд ли дадут государственную премию.

К сожалению, сегодня архитектура страдает оттого, что ею заправляют люди, думающие только о практической выгоде, о своих процентах... и кому по большому счету наплевать на архитектуру. Архитекторы не имеют права мыслить подобным образом.

Прекрасные постройки, которые еще украшают наш город, не благодаря, а вопреки зодчему Акопяну, служат вызовом архитектурному бизнесу. Но еще немного и они станут жертвами антиархитектурной экспансии, которой можно смело дать известное на Ближнем Востоке название – «Буря в пустыне».

(окончание следует)